Вместо введения
(в поисках форм)
Логика – это то, что будущие знатоки философии «проходят» на первом курсе университета, чтобы сдать (экзамен, разумеется) и... забыть как кошмарный сон. Разве только кроме тех немногих, кто всё-таки нашёл в логике кое-что интересное для себя (и я совсем не имею в виду тех, кто на философском факультете специализировался именно по логике). Став маститыми, преподаватели философии, практически не знающие и потому игнорирующие логику, в большинстве своём начинают воображать себя философами (некоторые, правда, осознают, что преподавать философию и быть философом – далеко не одно и то же).
Но это трагедия не столько для самих преподавателей, сколько для философии в целом. Логика и теория познания дистанцировались друг от друга, хотя в обеих дисциплинах, как ни странно, говорится об одном и том же – о мышлении. Попытка объединить то и другое в одной теории приводит, как правило, не просто к непониманию, но к бюрократическому поводу отказать соискателю – это, дескать, разные специальности, согласно утверждённой в нашей «сказочной» стране «номенклатуре специальностей научных работников» (см. Паспорта номенклатуры специальностей научных работников (философские науки). Москва, 2001.).
Страшно подумать, что решил бы в наши дни, скажем, Кант, Гегель или Аристотель опубликовать какое-либо из известных произведений, чиновники от науки наверняка отказали бы и им – никто из них не мог ведь предположить, что, рассуждая о проблемах познания, ни в коем случае нельзя касаться логических исследований.
Возможное объяснение этому не столько научному, сколько социальному феномену я нашёл в интервью, которое дал корреспонденту «Российской газеты» председатель Высшей аттестационной комиссии (ВАК) М.П. Кирпичников:
«Процесс этот идёт давно, но переломным стал 1998 год. ...тогда же была начата административная реформа, прямо коснувшаяся образования, науки и аттестации кадров. Именно тогда ВАК был искусственно, на мой взгляд, встроен в систему министерства образования. ...Систему аттестации высших научных и педагогических кадров встроили в нормативную базу образования. Так впервые в нашей стране подготовка кандидатских и докторских диссертаций стала рассматриваться как процесс образовательный» (Российская газета №87 (4053) за 26 апреля 2006 года).
И далее: «Я не сторонник воздвигать стены между образованием и наукой. Это звенья одной цепи. Но это разные звенья. Очевидно, никто не будет возражать, что основное в процессе образования – передача знаний. ...Результат научного процесса – это производство новых знаний...» (там же).
Доходит буквально до абсурда. Одни, считающие себя философами, но специализирующиеся по теории познания, признаются, что не могут оценить логические выкладки предлагаемой теории, в которой затрагиваются формальные аспекты процесса познания, поскольку они (философы) не логики. Другие, также считающие себя философами, специализирующиеся по логике, утверждают, что «этого не может быть», потому что в логике «не так» (при этом совершенно не обращая внимание на то, что в теории познания – «так»).
А ведь действительно: в традиционной логике – не так. Более того, мы ведь знаем особое мнение одного маститого философа:
«Мышление, как особый процесс, обладающий специфически отличающими его от движения объективной реальности чертами, т.е. как одна из психофизиологических способностей человеческого индивидуума, подлежит, разумеется, самому тщательному изучению в психологии, в физиологии высшей нервной деятельности, но не в логике». (Э.В. Ильенков. Диалектическая логика. Очерки истории и теории.Москва, Политиздат, 1977, стр. 210).
Но что может дать психология и физиология высшей нервной деятельности в понимании того, как из одних мыслей образуются другие, каким образом в человеческой голове рождаются новые идеи, каким образом, наконец, возникают абстрактные понятия? Кстати, феноменология здесь тоже бессильна, хотя даёт нам много полезного (и в этом мы в дальнейшем убедимся), – она не даёт понимания форм движения мышления, то есть именно логики мышления. В этом откровенно признаётся сам феноменолог:
«Говоря абстрактно, именно культура формообразует психический субстрат и приводит к возникновению нового системного свойства – сознания. Эта формула требует конкретизации. Суть конкретного решения в выявлении механизма культурного формообразования психики. Хотя этот процесс миллиарды раз повторялся в жизни каждого рождённого индивида, но тайну его мы едва ли можем считать раскрытой. Здесь ясно – благодаря чему, но непонятно как ». (32, стр. 24 – 25)
Разумеется, содержание мышления каждого человека не просто индивидуально – он уникально. Логика мышления исследует то общее, что присуще каждому индивидуальному содержанию мышления – форму мышления. В этом «механизме» участвуют миллиарды нервных клеток, но управляет ими (задаёт алгоритм ) именно логика мышления.
Названия этой новой науки пока ещё нет в «номенклатуре специальностей научных работников». Однако это отнюдь не означает, что такой науки нет – она уже есть.
Более того, открытие логических форм живого процесса мышления заставило пересмотреть казавшиеся привычными и потому незыблемыми взгляды на философию мышления, затем на философскую антропологию и, следовательно, на всю теорию познания. Поэтому в названии предлагаемой работы на первом месте стоит логика, а потом только философия.
Кстати, новые работы современных исследователей в области феноменологии лишний раз подтвердили правильность полученных результатов. Смею надеяться, что представители самых разных философских (и не только) направлений получат для себя много важного и интересного.
